Абсолютный слух (Счастливчик Майки) - Страница 6

— Как бы еще адрес узнать — задумчиво сказал я.

Маша мгновенно вскинулась.

— По телефонному справочнику! — Сказала она — Если в Бруклине, Гордонов может быть много, то на Статен-Айленде их может быть только несколько, там не так много жителей. Я тоже там живу, после, когда все закончится, зайдешь ко мне в гости? Взгляд Маши стал просительным, я обнял ее рукой за хрупкие плечики.

— Вон в ту огромную дыру, сегодня провалилось много народа. — Я показал рукой — Выживших осталось двое и поверь, Маша, случайно такие вещи не происходят, я кое-что знаю об этом, мы еще встретимся.

Пока Маша доверчиво устроилась у меня под крылышком, я вспоминал все, что знаю об этих местах. Информация о Бруклине складывалась из фильмов и книг американских писателей и мое общее преставление о Бруклине было отрицательным — слишком много насилия и криминала. Об острове Статен-Айленд я знал очень мало, термин "одноэтажная Америка", пошел именно отсюда, с легкой руки Ильфа и Петрова, и русская община здесь имелась, и если Маша ее представитель, то этот остров очень хорошее место, если повезет и моя семья живет именно там, буду очень рад. Я заметил, что недалеко от нашего обжитого пятачка лежит газета, раньше ее там не было, наверное с моста принесло, движимый любопытством, я покинул Машу, подошел и поднял газету, это была Нью-Йорк Таймс; то, что я прочел заголовок меня не удивило, примелькался с прошлой жизни, но когда я начал бегло читать мелкий текст, это меня изрядно шокировало.

В прежней жизни, я, с изрядным трудом, продирался через английский технический и, теперь, приходилось признать, что предыдущий хозяин кое-что мне оставил и сколько таких подарков будет — неизвестно, но одно обстоятельство радовало меня — думал я все таки по русски. Размышляя над новоприобретенными способностями, я рассеяно кидал взгляд по сторонам, теперь, когда над водой была прекрасная видимость, плотная городская застройка Бруклина на далеком берегу вызывала любопытство; в прошлой жизни побывать в Америке я так и не сподобился, да и не рвался никогда, близкий зеленый берег Статен-Айленда был безлюден и тих. Довольно часто, огромные океанские корабли различных назначений проплывали под центральным пролетом моста в обоих направлениях, но я уже давно решил не привлекать внимания, даже незначительная задержка рейса могла вылиться в изрядную сумму и кому оплачивать эти издержки, было совершенно непонятно. Самым выгодным для меня было дождаться спасателей — должны же они когда нибудь появиться; эти ребята сидели на зарплате, а так как мы с Машей являлись жертвами катастрофы, никакой оплаты им за это не светило. Я решил, до конца прояснить свои скрытые способности и вернулся к Маше.

— Маша, — сказал я — поговори со мной на английском, пойдем присядем. Мы устроились на моей куртке, у пилона, и Маша спросила на английском:

— Ты, говоришь по английски?

— Как видишь, говорю. — я уже ничему не удивлялся.

— О чем мы будем говорить?

— О чем хочешь — у меня получалось говорить с ней без малейшего напряжения. Маша задумалась, потом спросила:

— Майкл, когда ты… был там в машине… ты видел того, кто там остался?

— Нет, Маша, там было очень темно… Я его только один раз рукой коснулся.

— Может, ты ошибся и это какая-нибудь вещь была?

— Хотелось бы, но я сидел на заднем сидении, а на месте водителя должен был сидеть человек. Наверное, Маше больше не хотелось говорить на эту тему и она ее поменяла:

— Майкл, что ты будешь делать дальше?

— Я не понял твой вопрос… что ты имеешь в виду?

— Как ты будешь учиться? Ты же все забыл!

— А, ты про это, как раз по этому поводу не переживаю, все зависит от возраста, если я уже перешел в старшую школу, возьму освобождение на год, по медицинским причинам, ну, а если мне еще год учиться в средней, то все лето буду готовиться, и к концу года догоню. Маша окинула меня внимательным взглядом и сказала:

— Нет, Майкл, я сама в этом году окончила среднюю школу, там таких парней нет, обычные дети, придурки полные, между прочим; один только выше меня ростом был, но он очень худой и часто болеет; ты учишься в старшей школе, я в этом лучше разбираюсь.

— Кто я такой, чтобы спорить женщиной! — пафосно сказал я и добавил обычным голосом — Значит пропущу год, по медицинским причинам.

Маша засмеялась и в этот момент над водой начала раскручивать свою бесконечную ноту корабельная сирена.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кораблик не производил солидного впечатления — весьма покоцанная посудина, вся увешанная старыми автомобильными покрышками, метров двадцати в длину; он пришвартовался к лестнице — просто больше было некуда; я даже забеспокоился, как бы они ее не оторвали — кое какие приятные воспоминания были связаны с этой лестницей, но корабль резко дал задний ход и остановился. Двигатель заглушили и какой-то чел, в тускло-синей форме неясной принадлежности, закричал в мегафон:

— Кто вы такие?

— А вы кто? — закричал я, "вообще-то, вежливые люди — подумал я — первыми представляются".

Маша стояла рядом со мной, имела цветущий вид и на жертву катастрофы совсем не походила.

— Спасательная служба Маринерс Харбора. — представился чел — Как вы туда попали?

— По лестнице залезли — ответил я, удивляясь бестолковости переговоров.

— Вы находитесь в зоне наших поисковых работ, прошу покинуть зону.

— С удовольствием покинем, — сказал я — если вы нам поможете.

— Какую помощь вы хотите?

— Прямо, разговор глухонемого со слепым, — сказал я Маше — я к ним спущусь, а ты постой здесь, никуда не уходи.