Абсолютный слух (Счастливчик Майки) - Страница 58

— Все таки, ты, Гордон! А, я, ведь думал, что ты в мать пошел… Кстати, твоя девочка звонила, спрашивала где ты и мне показалось, что голос у нее испуганный. А, я и сам не знал где ты, твой друг Крис, позвонил, только, минут через двадцать, после нее и я сразу поехал разбираться, так, что она до сих пор, ничего не знает.

— Я, бы, обязательно, к ней заехал, но тут, просто, вмешательство судьбы! Я, сам, ей все объясню!

Он задумался надолго, я, посмотрел на автомобильные часы, они показывали десять часов, тридцать две минуты. "Машке, надо, обязательно позвонить!".

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мы, с отцом вышли с территории кладбища и я испытал, как напряжение последних двух дней, отпускает меня. Люди пришедшие на похороны, рассаживались по своим машинам и потихоньку разъезжались. Мне стало легче, сегодня, было еще терпимо, а вот вчерашний день, был полным кошмаром. Даже присутствие Маши с Ниной Александровной, меня не порадовало. Люди приходили, выражали сочувствие и уходили, а нам с отцом пришлось простоять весь день в зале для прощаний. Потом, Маша, клюнула меня в щеку и они ушли, она несколько раз оглянулась, а я стоял как истукан. Они и сегодня, были на похоронах, но уехали гораздо раньше.

— Кто все эти люди? — Спросил я отца.

— Мои знакомые, знакомые мамы, в общем, все кто ее знал.

Я вдохнул полной грудью, подняв голову, окунулся в синеву небес, ощутил запах зелени, от деревьев рассаженных вдоль ограды и на мою душу снизошло спокойствие. Долг отдан и можно жить дальше.

Мы, дождались, когда уедет последняя машина, заняли свои места в "Мустанге" и поехали домой.

— Сегодня на меня не рассчитывай, готовь только для себя, нужно разобраться со страховкой мамы, встретиться с адвокатом, так, что приду поздно. Кстати, завтра с утра, ты мне будешь нужен, машину уже перегнали, нужно оформить ее на тебя и сразу же оформить страховку на машину, сам, ты, вряд ли справишься.

— Хорошо, буду дома — сказал я, подивившись оперативности страховой компании.

— Скорее бы, со всем этим покончить, мой "Ман" стоит на стоянке в доках и каждый день "съедает" наши деньги, а должно быть наоборот.

— И когда, ты, собираешься в рейс?

— Думаю, за два дня, разберусь со всеми делами, а на третий, выйду в рейс. Дорога, она лечит. Хорошо, что ты стал таким самостоятельным, иначе были бы сложности. Готовить, тебя мама учила?

— Я, не помню кто учил, просто знаю, как это делать и делаю.

— Прости, я забыл…

— Не извиняйся, я не чувствую себя ущербным и меня это не обижает.

— Ты, сильно изменился, у тебя взгляд взрослого человека. Хотя, после таких потрясений, это не удивительно. Самое страшное на войне, это не труппы, это пятилетние дети, со взрослым взглядом.

— Где ты воевал?

— Прошел корейскую, от начала до конца. Начал простым пехотинцем, дослужился до сержант — майора. Так хорошо все шло, думали до осени закончим. Потом, появилась русская авиация и с каждым днем ее становилось все больше. Русские отрицали свое участие. Но кто же поверит, что узкоглазые, вдруг, научились летать и сбивать наши самолеты? Мы тогда стояли под Янгу, из штаба фронта пришел приказ, захватить русского летчика живым, любой ценой. Ну, и наш взвод разведки, подтянули для этого дела. Подтянули и зенитчиков, они там упражнялись недели две. И все, таки, им улыбнулась удача! Сбили русский истребитель! Летчик выбросился с парашютом и приземлился в лесном массиве, наш взвод пошел его брать. Гоняли его до самого вечера, моему отделению повезло, или не повезло, как знать? Прихватили его на переправе, через какую-то богом забытую речку, которой даже на карте не было. Он не стрелял пока мы не подошли вплотную, потом убил троих наших и хотел застрелиться сам, пистолет его подвел. Климат там такой, очень для оружия вредный. Наши парни, помяли его со злости, но он молчал, ни слова не сказал, ни нам, ни в штабе фронта. Почему он молчал? По женевской конвенции, он был обязан, назвать свое звание номер части и свои данные…

— Что, с ним случилось потом? — Спросил я стараясь сохранить свое лицо равнодушным.

— Не знаю, нам ведь не докладывали, говорили приезжали какие- то типы из внешней разведки. Нашего взводного повысили до второго лейтенанта, ну а меня наградили Почетной Медалью Конгресса.

"Узнай он правду, еще больше бы удивился, а скорее, просто, не поверил. Для него, было бы дико узнать, что Родина отправила своего летчика — офицера воевать в чужую страну с приказом: "В плен не сдаваться!". Конечно, он молчал, вряд ли он знал корейский настолько, чтобы выдавать себя за корейца. А, ведь он, когда хотел покончить с собой, прекрасно знал, что его семья, даже пенсию не получит за него. За пропавших без вести, пенсию не платят. СВР живым его, конечно, не отпустила, из-за той самой женевской конвенции, а ну, как, кто узнает, что она была нарушена?! Там ведь, без пыток не обошлось, могли конечно и химию применить, но тут уж неизвестно, что хуже. Почему меня так зацепила эта история? Потому, что мой отец к этому причастен? Но, какой спрос с сержанта? Виновные в этом, сидят гораздо выше, даже затрудняюсь определить их уровень".

Отец, высадил меня у дома и уехал разбираться со страховкой. Я зашел в дом, стянул с себя ненавистный галстук, а вот на счет костюма были сомнения. Я даже покрутился перед зеркалом в комнате родителей. На мой взгляд, черный костюм с синим отливом, подходил, как для похорон, так и для свадеб. Я, конечно, еще плохо ориентируюсь в здешних реалиях, но сомневаюсь, что мой джинсовый костюм, будет уместен на свадьбе. Решил оставить все, как есть, чего время терять? Сейчас, надо к Машке заехать на пару часиков, свинство с моей стороны, три дня не виделись толком. У Криса там, четырех часовая программа, париться там четыре часа резона нет, появлюсь в середине выступления, нормально будет. Я проверил входную дверь, отнес гитару с педалью в фургон, убедился, что карта с адресом свадьбы на месте, нажал кнопку подъемника и поехал по уже знакомому маршруту к дому Маши.